Гордится Рим помпезным Колизеем
И орденом коринфским и аркадой
Театр пуст теперь – он стал музеем
Его рисуют и о нем поют рулады.
Но если взгляд направить сквозь столетья
То в дымке прошлого заметим шумный город
Там римляне из множества сословий
Их обуял хлебов и зрелищ голод
Трибуны Колизея жаждут боя
Толпа скандирует: «Подайте христьянина»
Рабы от прошлой битвы чистят поле
Правитель царственно взирает на картину.
Как зверя дикого к арене старца гонят
Его седая борода в комках из грязи
Спина и ноги в синяках, кряхтит он, стонет
Он чуть хромает, дрожь в руках, а Рим в экстазе.
Старик стоит. Совсем один, в огромном круге
Вокруг безликая толпа зевак бездушных
И вдруг правитель узнает в сединах друга
Его сомненья и тоска досады душит
Лев появился из ворот, старик не вздрогнул
Он лишь нахмурился, сказав «во славу бога»
Лев отступил. Он тихо лег, он не подходит
Почуял силу изнутри во взгляде строгом
А кесарь шел и не смотрел уже на поле
В прекрасном ордене колон он видел лица
Тех гладиаторов, что корчились от боли
И тех рабов, кто был рожден наследным принцем
Не ведал кесарь, что две тыщи лет промчится
И телезрители, собравшись у экранов
Так над реальными людьми начнут глумиться.
Как те друг друга, в самом деле, ранят
Колизей
